Кустари не одиночки
| 11 июля 2015 года |
90 лет назад в 1925 году в Клинцах было образовано Централизованное кустарное общество, а к осени 1928 года в нем состояло 201 артель. Клинчане издревле славились умелостью в ручном труде и технической сноровкой. 1. «Многосоюз»
Советская власть в 1919 году разрешила и установила легальные формы мелкого промышленного производства – артели, мастерские, товарищества. Учреждено было и Положение о Главкустпроме – главке, долженствующим заниматься этим направлением. Годы гражданской войны деньги мало имели покупательной способности, в городах и селах практически действовал натуральный обмен. Дефицит товаров имелся на всех направлениях. Примечательной была такая мера – кустарей даже освобождали от трудовой мобилизации, а при исполнении военных заказов и от воинской службы.
Всероссийская демографическая перепись населения 1926 года сообщала, что в Клинцовском уезде имеется 5977 кустарей, из которых 4340 проживали в деревнях и селах. Клинцовские кустари это – решетники, кузнецы, колесники, портнихи и даже пряничницы. В селах из древесины добывали живичный скипидар. Кустари осваивали мебельное производство, сапожное и чемоданное мастерство. Прошли годы НЭПа и военного коммунизма, а артели не перестали быть необходимы государству и обществу.
Краевед С. Кизимова в своей книге «Вечно живое искусство народных умельцев» приводит следующий примечательный факт: «В 1939 году по объему кустарно- промысловой промышленности Клинцы из городов Орловской области уступали только Орлу, а по выработке на одного городского жителя занимали первое место в области. Накануне Великой Отечественной войны 20 городскими артелями было выпущено различных изделий на 11 млн. рублей. Главнейшей продукцией артельной выработки были одежда, веревки, мебель, обозные изделия. Многие ее виды приобретали всесоюзное значение: художественной мебелью кустарной артели «Красный мебельщик» были оборудованы все московские вокзалы (что это как не признание того факта, что клинцовские мебельщики были лучшими в России – авт.). А небольшая трикотажная фабрика кустарного типа имени 1 мая, снабжала полярников арктических станций теплыми шерстяными чулками».
Примечателен и тот факт, что сразу после освобождения Брянщины клинцовские кустари сразу откликнулись на призыв Родины. В августе 1945 года действовало 30 артелей Клинцовского Многосоюза, персонально в который входило 936 человек. Часто работали на дому и своими инструментами. Делали шорные изделия, гончарную посуду, жестяные предметы.
В 50-ых годах промысловой кооперативный труд все активней стал вытесняться механизированными станками. Последними артелями в Клинцовском районе были объединения гончаров и корзинщиков. К середине 60-ых годов как историческое явление кустари де-юре перестали существовать. В городах оставались так называемые ИТДшники - в основном члены обществ инвалидов, занимавшихся сапожным или часовым ремонтом.
2. Своими руками
Каждое из существовавших в советское время кустарных производств имело свои корни в дореволюционных промыслах. На берегах огибающей село Ущерпье реки Ипуть добывалась замечательная глина, из которой местные умельцы еще в XVIII веке принялись изготавливать замечательные печные изразцы.
По имеющейся статистике в 1851 году в Черниговской и Орловской губерниях в пищу потреблялась лишь пятая часть собранного урожая конопляного масла. Этот сегодня считающийся диетическим и даже целебным продукт был распространен повсеместно. Ходила даже такая присказка: «Без масла кусок хлеба трудно проглотить». Олейни существовали во множестве сел нынешнего Клинцовского района. В 1870 году в Суражском уезде насчитывалось 120 маслобоен, занимавшихся переработкой конопляных семян. Примечательно, что и способ получения масла в наших местах был уникальным. Он назывался шапочным. Истолченные в ступе семена не поджаривали в печи, а разогревали, погружая небольшими порциями в шерстяной мешок, именуемый шапкой.
Посевные площади льна в Суражском уезде в 1906 году составляли 2581 десятин. Средневаловый сбор с десятины составлял около 30 пудов. В селах пряли полностью вручную с гребня, первые самопрялки появились именно в старообрядческих слободах, что позволяло увеличить производительность. Наши предки пользовались исключительно льняной нижней одеждой в течение двух веков. Шелковые и бумазейные ткани долгое время были недоступны из-за их дороговизны.
Хорошо расходились в торговле как красивые полотенца тканые рушники, которыми промышляли женщины во многих селах Суражского уезда. Здесь стоит упомянуть такой феномен этого промыла, как «календари». Каждому месяцу года было посвящено отдельное небольшое полотнище, где как на печатном листе с помощью вышивки указывались воскресные дни и церковные праздники.
С. Кизимова разыскала следующие сведения еще об одном промысле: «Начало лозоплетению в Суражском уезде было положено в 1850 году двумя местными крестьянами из деревни Балдовки Голубовской волости. Тридцать лет спустя этим промыслом в деревне занималось уже 70 дворов из имевшихся 75. Немного позднее почин был подхвачен Пименом Василенко из хутора Близна-Видовка той же волости. В 1893 году по его примеру стали заниматься промыслом 93 двора».
Плетение корзин – один из немногих кустарных народных промыслов, который востребован и сегодня. Речные поймы и овраги наших мест не перестают поставлять материал для этого занятия. На Всероссийской выставке 1893 года Суражский уезд показывал изготовленные из прута лозы кошели, брили (шляпы), люльки, коляски, верши и нереты (рыбные корзины).
Об успешном обороте кустарной продукции говорят такие цифры. Торговый оборот (т.е. совокупно сумма проданного на всевозможных ярмарках товара) села Великая Топаль в 1890 году составлял 42 тысячи рублей. Доподлинно известно, что сельские кустари хорошо зарабатывали и не желали наниматься на тяжелый фабричный труд. На Черниговской сельскохозяйственной выставке 1883 года восхищение посетителей вызвала плетеная мебель, изготовленная крестьянином села Балдовка Эммануилом Осадчим. Товар раскупался нарасхват и за приличные цены.
3. Платье посада
В 1710 году на 261 крестьянский двор села Великая Топаль приходилось 450 лошадей, 300 коров, около 100 овец, 100 коз, 950 свиней. В Туросне, где в то время насчитывалось 247 жителя, имелось 68 коней, 47 коров, 133 овцы, 41 козу, 130 свиней. Такую статистику приводили Черниговские губернские ведомости в 1854 году.
Зимнюю одежду крестьян и скромных городских обывателей составляли кожухи, полушубки и тулупы, вырабатываемые скорняками (иначе – кушнерами) из овечьих шкур. Полный цикл изготовления одного изделия составлял восемь месяцев (засолка, вымачивание, дубление, выческа, сушка, кройка, шитье). Одно кустарное объединение, бывшее очень часто семейным предприятием, выпускало за этот период из тысячи шкур сотни готовых единиц верхней одежды.
Кравцы (портные) Суражского уезда издревле пользовались славой среди других мест Черниговской губернии. Первый литератор наших мест Николай Ханенко упоминает имена двух древних «кутюрье» середины XVIII – швец Чуб, скроивший ему кунтуш в 1731 году, и кравец Максим, в 1732 году изготовивший «красный мундир» его сыну. Примечательно, что портные той пору – не некие обезличенный рабы, а художники (вспомним рассказ Лескова «Тупейный художник», где речь шла о парикмахере) – авторитеты и мастера в своей сфере.
Портные для богатых и швецы для бедноты – две разные социальные группы. В краеведческом исследовании «Вечно живое» пишется: «Одежду для крестьян шили портные, выезжавшие с 15 сентября на подводах с лошадьми в соседние уезды и волости. Поселялись в семьях тех, кого нужно было обшивать. Оплату за труд получали зерном, мукой, частично деньгами. Шили из холста, пестрядины, сукна. Повседневная одежда должна была быть немаркой и прочной». Украшение составляли головные уборы и пояса. Поясами с узором «елочка» славилось село нынешнего Клинцовского района Песчанка.
Сапоги шили из простой черной кожи, подошвы пришивались «варными нитками». Каблуки укрепляли подковами. В основном же обиходной обувью крестьян в XIX веке были постолы или ходаки, выделываемые из толстой сыромятной свиной кожи.
165 лет назад в 1850 году в Клинцах работало 200 сапожников, выпускавших ежегодно различных изделий на 50 тысяч рублей.
4. Клинцовский Кулибин
Александр Иванович Варфоломеев – слесарь фабрики Сапожковых был настоящим изобретателем-самоучкой. Как это часто бывает, любовь к технике шла от старших поколений семьи. Его отец, родившийся в начале XIX века, работал плотником и специализировался на устройстве ветряных мельниц. Сам Александр мальчиком был отдан на службу в одну из мучных лавок.
Исследователь ремесленного дела в Клинцах С. Кизимова пишет: «После смерти отца, желая научиться слесарному делу, поступил учеником к Ф. И. Автухову, у которого за год и четыре месяца стал самостоятельно делать замки и чинить ружья. Вскоре вместе с учителем не только починил ворсальную машину, но и создал совершенно новую по образцу старой».
Александр Варфоломеев начинает работать на известной фабрике Кубарева. Интересуясь техникой, он оказался на другой клинцовской фабрике Исаева. Здесь его поразила огромная в 26 лошадиных сил паровая машина, привезенная из Германии. Для третьей фабрики – производства Сапожковых он берется сконструировать точно такую, да только в 6 лошадиных сил, чтобы потребляла в сутки не более одной трети кубометра дров.
Через пять месяцев 26-летний слесарь исполнил заказ. В апреле 1854 года машина была приведена в действие.
В «Черниговский губернских ведомостях» за подписью приехавшего оценить новую машину авторитетного механика Г. Гутмана была опубликована статья о А. Варфоломееве. Вот цитата из нее: «Эта паровая машина без охлаждения пара тщательностью внутренней и внешней выделки, красотою, математической точностью во всех частях и в общем и целом, правильностью и гибкостью нисколько не уступает машинам, выписываемым нашими фабрикантами из-за границы».
Примечательно, что большинство деталей механизма А. Варфоломеев изготовил сам на ручном токарном станке. Сам делал отливки. Котел, как главная часть этого агрегата, был уникален для Черниговской губернии.
«Ведомости» к гордости клинчан заканчивали свою статью так: «Это свидетельствует о сметливости и даровитости русского человека и может служить новым доказательством, как несправедливы возгласы иностранцев, что мы не можем обойтись без их машин».
Г. Калашников
